Карпенко включил передачу и мягко тронул автомобиль с места. Пути их разошлись навсегда. Во всяком случае, в тот момент так казалось обоим.

Глава 5

Время переговоров

В Тиходонск делегация московской братвы прибыла фирменным поездом «Москва — Тиходонск». Не потому, что бандиты новой волны любят неспешный комфорт купейных и спальных вагонов, просто то, что они обычно везут с собой, не проходит сквозь рамки металлоискателя при предполетном досмотре. Их было шестеро. Сам Григорьев, высокий и грузный Скуластый, худой и изможденный на вид Гвоздь, коренастый Шкипер и еще два молодых парня, для которых эта поездка была первым серьезным заданием. Пан даже кличек их еще не знал, да, впрочем, не особенно ими интересовался. Он подбирал только легальный состав службы безопасности «Удачи» — тех, кто в униформе дежурил на входе и в залах. Вторую часть охранников — которых никто из посетителей обычно не видел и которые использовались для специальных акций, подбирал и курировал лично Караваев.

Из вагона Пан и Скуластый вышли вместе — оба в расстегнутых плащах, открывающих деловые костюмы, с небольшими кожаными саквояжами, запертыми на цифровые замочки: ни дать ни взять — солидные бизнесмены, прибывшие по коммерческим делам в исконно купеческий и деловой город. Остальные держались отдельно: шли позади и делали вид, что не знакомы ни с кем, даже друг с другом. Они были одеты попроще: в куртки, свитера, джинсы, просторные штаны. И одежда, и лица, и манеры приближались к усредненному современному стандарту, которому соответствуют и приблатненные коммерсы, и их откровенно криминальные «крыши», и «спортсмены», и явные бандиты. Только портплед, который катил на колесиках один из молодых, выпадал из общего образа «братвы», и не случайно: он принадлежал Пану, ибо тот не мог обойтись одной сменой белья даже в короткой поездке.

Время прибытия москвичей для Козыря было не самым удобным: он как раз занимался важными делами.

Накануне Волкодав со своими людьми забросал гранатами ресторан «Фобос», трое или четверо кавказцев убиты на месте. Вернее, убито было как раз трое, а четвертый с тяжелым ранением отправился в реанимацию. Остался он жив или уже благополучно скончался, никого не интересовало. Шухер и так получился неслабым.

Согласно утренней программе новостей, «Фобос» требовал капитального ремонта и полной замены оборудования, ущерб составлял несколько миллионов рублей. Впрочем, это известие не успело огорчить его владельца. Одновременно с налетом на ресторан по загородной даче Муллы саданули из реактивного огнемета «Шмель», Муаедов и два охранника погибли, коттедж сгорел дотла.

Новости Буланов смотрел за завтраком. Отсекая ножом аппетитный шматок душистого, с красными прожилками, сала, он густо мазал его горчицей, накладывал на черный хлеб, откусывал огромный кусок и вдобавок совал в рот густо посыпанный солью кружок лука. Мощные здоровые челюсти с ровными белыми зубами быстро пережевывали пищу.

На экране телевизора крупным планом показывали обугленный остов здания, люди в белых халатах грузили на носилки черные пластиковые мешки.

— Молодец, хорошо сработал! — похвалил Козырь сидящего напротив Волкодава. — Бери сало — классное!

— Да не ем я его. Лучше пива выпью.

— Теперь засуетятся, суки! Как пить дать, засуетятся!

— Уже задергались! — криво улыбнулся Волкодав. — Черный Ахмед рано утром уехал, еще несколько бригадиров сдернули из города. Очко-то не железное!

— Но могут и «ответку» включить, надо приготовиться!

— Да нет, — Волкодав открыл бутылку пива и жадно припал губами к горлышку. — Некому «ответку» включать. Без Даргинца и Муллы никто ничего делать не будет. Когда голову гадюке отрубишь, она не кусается.

— Тоже верно. Скажи Генке, чтоб выдал тебе пять штук баксов. А пацанам сам дашь сколько хочешь. И пусть отдыхают три дня.

— Да не знаю, как там с отдыхом… Люди могут в любой момент понадобиться…

— А что такое? — Козырь намазал горчицей очередной бутерброд.

— Московские прибыли. Позвонили в офис, хотят с тобой встретиться.

— Кто такие? И чего им надо? — недовольно поинтересовался Козырь, вытирая жирные руки бумажной салфеткой.

— Да хрен их знает, — Волкодав пожал плечами. — От Караваева представились. Кликуха Дядя. Я про такого слыхал. Он на Москве стоит крепко.

— Да, есть такой, — нехотя процедил Козырь и вытер губы. — А кто от него прибыл-то?

— Григорьев какой-то.

— А погоняло у него есть?

— Вроде Пан. Если правильно расслышал. Говорит, с Дядей работает.

— Знаю… Наряжаться любит, как баба, одеколоном от него за километр прет! Так чего сказали-то?

Волкодав допил свою бутылку и посмотрел на часы:

— Через час позвонят мне на трубу, хотят стрелу забить.

— Сколько их?

— Не знаю пока. Послал ребят по гостиницам, разнюхают.

— Пусть в «Олимпии» жалом пошевелят. И в «Аксинье». Этот франт любит красивую жизнь…

— А кто ее не любит…

— Когда для дела надо, я могу в подвале ночевать, с бомжами. А он в первую очередь не о деле думает, а о своей жопе! Поэтому полезет туда, где шик-блеск и все дела!

Волкодав кивнул:

— Значит, мы с центровых мест и начнем.

— Ну ладно… — Буланов встал, потянулся. — Забивай стрелу на вечер. В офисе.

Григорьев действительно забронировал люкс в «Аксинье», высотное здание которой возвышалось в самом центре города, в парке, рядом с фонтаном и строящимся Божьим храмом. За стеной справа поселился Скуластый, напротив — Гвоздь со Шкипером, а дебютанты, прозвища которых были Алекс и Пупс, устроились в начале коридора, у лифтов. В принципе, расселение было тактически грамотным.

Зайдя в номер, Пан долго купался, брился, брызгался одеколоном, потом развесил в шкафу вещи из портпледа и, готовясь к предстоящей ответственной встрече, занялся очень важным делом. Нет, он не чистил пистолет, не проверял работу крохотного диктофона или миниатюрной фотокамеры, не рисовал схему выдвижения на стрелку или план расстановки сил. Лично у него не было ни оружия, ни спецтехники, ни карандаша и бумаги, ни каких-либо тактических способностей.

Стоя перед зеркалом в рубашке и новом пиджаке, Григорьев тщательно и придирчиво подбирал галстук. Два забракованных аксессуара валялись на широкой кровати, как греющиеся на солнце ужи. А третий — подходит ли он к цвету костюма, к крахмальной, в тонкую полоску сорочке, к форме воротника и длине шеи, гармонирует ли с цветом глаз? Или четвертый лучше? Нет, может, вернуться к первому варианту? Да, пожалуй, он не так плох, как казалось ранее…

Пан поймал себя на мысли, что Караваев не стал бы придавать значения таким мелочам. Не стал бы этого делать и Скуластый, и Жердь, да никто, пожалуй, не стал бы. Но одно дело — они, и совсем другое — он, Александр Григорьев. Он — мозг, а не пушечное мясо! И не зря Караваев остановил свой выбор на его персоне. Да еще и охарактеризовал как дипломата. А у истинного дипломата в одежде нет мелочей… Правильно подобранный галстук сразу покажет Козырю, с кем он имеет дело! Вот этот, пожалуй, подойдет!

В дверь постучали.

— Заходи, не заперто! — откликнулся Григорьев, не отворачиваясь от зеркала.

Нет, этот тоже не годится! Очередной отвергнутый галстук полетел на кровать. Теперь их там лежало пять — нелепо изогнутых и перекрученных. Пять дохлых ужей.

— Чего не запираетесь, шеф? — спросил прямо с порога Скуластый, как только его взгляд встретился в зеркале с сосредоточенным взглядом Пана. — Мы с ребятами собираемся пообедать. Вы с нами?

— Нет, я чуть позже, — напряженно ответил Григорьев. — Сейчас надо пойти купить галстук…

— Галстук?! — изумился Скуластый. — Так вон их у вас сколько!

— Эти не подходят. Надо новый купить.

Скуластый удивленно покрутил головой, но ничего не сказал. Он слышал, что Пан помешан на шмотках, и, в отличие от многих, относился к этому с пониманием. У каждого есть свой бзик. У одного кокс, у другого — карты, у третьего телки, у четвертого тачки… Ну а у пятого — тряпки!